Петр Семилетов

   МАША И МАШИНА

   Соседи называют её – баба Маша. Живет в однокомнатной квартире на последнем этаже шестнадцатиэтажки, вяжет на продажу вещи. Сейчас она, одевшись в теплую кофту собственного изготовления, стоит на балконе и выглядывает мастера по ремонту стиральных машин.
   Напротив на холмах видны церкви Лавры, будто ракеты с золотыми куполами. В стороне серебристая статуя Родины-матери, выше всех церквей, мечом тычет в пузо серым тучам. Дом бабы Маши нависает сразу над двумя улицами – Мичурина и Струтинского. Под низом, в былое время, сплошняком буйствовали сады частного сектора. Теперь в район переселились беднейшие люди Киева и обосновались в теремах за крепостными стенами. Немощным, этим людям открывают ворота радушные помощники, когда бедняки подъезжают и в изнеможении от трудов не могут сами отворить – только и сил хватает, чтобы пробибикать. Одни сапоги на всю семью, поэтому и вынуждены члены её перемещаться каждый в своем автомобиле. Босиком-то по городу особо не походишь.
   А где терем только возводят, там всё напоминает участок кладбища, откель могилы переносят в другое место. Старый глинобитный дом уже снесен, деревья подмяты бульдозером. Торчит уныло будка сортира, оставленная в угоду строителям. Ковш экскаватора грызет холм – здесь будут опорные сооружения, иначе находящийся сверху ботанический сад съедет во двор к терему вместе с редкими породами растений и посетителями. И чтобы бедность жителей новодела не увидали ненароком и не испортили себе благодушное настроение, вдоль ограды ботсада набивают стальные листы выше роста человеческого. Сколько вверх не подскакивай, убогость сокрытой останется. Знай себе дальше ходи, шишки нюхай.
   Мастер должен был прийти в час дня. Много лет, десятилетия, стояла у бабы Маши на кухне стиральная машина. Пока у детей её не завелся ребенок Миша. Если Александр Македонский желал завоевать весь мир, то внук был одержим идеей гораздо проще. Дочка с мужем, приезжая в гости, сразу разводили суету – Маша голоден! Надо кормить. Миша ел как три взрослых мужика, внушая бабушке подозрения, что внутри него сидит целый штат глистов, которые-де и требуют пищу. Также из газет о чудесном она знала, что одержимые демонами тоже чертовски много жрут, поэтому ожидала, что Миша скоро заговорит нечеловеческим голосом, начнет материться и раскидывать во дворе машины.
   Когда готовили еду, Миша, словно собака, крутился тут же на кухне. Он мог минуту наблюдать, как в масле пузырятся котлеты, а потом из созерцания переходил в деятельность. Выдвигал ящички с припасами, дьявольски хохоча высыпал спички из коробков, сбивал настройку радио. Стиральная машина с некоторых пор являлась предметом особого внимания. На ней был переключатель. Поворачиваешь – и он, яростно тикая, в несколько минут возвращается к исходному состоянию.
   – Бомба! – заводя агрегат, возвещал Миша.
   Вскоре он понял, что ходу переключателя можно помочь, приложив руку. Тиканье ускорялось, а Миша, доведя регулятор до упора, кричал ожесточенно:
   – И взрыв! Бам!
   Однажды машина перестала тикать. Миша тихо сел за стол, но бабушка заметила и спросила:
   – Сломал?
   – Не, оно само!
   На другой день она звонила по телефону, с объявления на телефонном столбе. "Веселые мастера на все руки, починят вам телевизор, холодильник или стиральную машину. Сантехника, электропроводка – всё нам по плечу! Звоните и не пожалеете!".
   Холодный ветер начал срывать с неба дождь. Внизу, по серой полосе асфальта, подкатил зеленый жигуль, оттуда вылез человек в синем комбинезоне и берете. Баба Маша догадалась, что это и есть мастер на все руки. Мастер исчез в парадном. Вскоре раздался звонок.
   На пороге двери он – довольный такой жук, пожилой усач, дышащий табаком.
   – Вы мастера вызывали? Стиральная машина?
   – Да, я.
   – Меня зовут Вадим, – прошел внутрь, снимая с плеча сумку. Огляделся растерянно:
   – Тапочки обувать?
   – Да проходите так.
   Ввела его в кухню. Поставил сумку на пол.
   – Ну-с, где пациентка? Говорите, не тикает? Вам сказали, что сломалось реле? Посмотрим! – и подмигнул.
   Усевшись на корточки, Вадим покрутил на машине колесико, а затем предложил:
   – Давайте-ка мы её включим в сеть.
   Выдернули из розетки радио, воткнули вилку от стиральной машины. Вадим нажал на кнопку и снова покрутил колесико.
   – Так я и думал, – и добавил со вздохом, обнадеживая: – Ничего!
   Порылся в сумке, достал оттуда бумагу, авторучку, сгорбился над кухонным столом и принялся что-то писать. Затем из сумки была извлечена печать и раскладной пенал с губкой, пропитанной чернилами. Вадим торкнул печатью  губку и поставил на бумаге штамп.
   – Вот, – протянул бабе Маше лист. Она вслух прочла:
   – Заключение. Дано мастером широкого профиля Вадимом Коваленко. Поломка обнаружена! 
   Поглядела на гостя:
   – И что мне с этим делать?
   – Главное, мы теперь установили сам факт поломки, а это уже что-то значит, правда? Не напоите ли чаем? А я пока прейскурант найду, распечаточку.
   – А чинить не будете? – баба Маша стояла да глазами хлопала.
   – Это устаревшая техника, она уже не чинится. Хотя я могу дать телефончик одного человека, он может взяться. Такой знаете народный Левша, блоху подкует, образно говоря. Так чаёчеку не найдется?
   Роясь в сумке, рассказывал дальше:
   – Бывший матрос, но открыл для себя новую профессию. Даже за часы берется. Золотые руки. Где же прейскурант? Чтобы не откладывать, давайте я телефон Левши дам.
   Вытащил мобилку, прочитал с неё вслух номер. Баба Маша сразу набрала его со своего мобильного. И у Вадима зазвонил телефон.
   – Алло, – сказал мастер.
   – Вы стиральные машины починяете? – робко спросила баба Маша.
   – Да, я на этом сижу, – ответил Вадим.
   – Это вы?
   – Да, и я на этом сижу.
   – Вы сумасшедший какой-то, – сказала баба Маша, и тут ей в голову постучала картина. Какой-то ненормальный печатает объявления, ждет, когда его пригласят, а потом является, сначала выдает себя за мастера, внезапно саморазоблачается и делает нехорошие вещи. Кровь, убийство!
   – Да нет, – процедил сквозь зубы Вадим, – я так, понарошку.
   – Так вы хотите чаю? – у бабы Маши мысли сейчас бегали, как костяшки на счетах. Одна к другой. Только бы сложилось.
   – Не откажусь! – Вадим грузно сел на табурет за столом и начал взглядом сверлить его поверхность. Нарочито громко выдвигая полочки и шурша, баба Маша говорила:
   – Мне зять недавно чай подарил из Англии, особый, с дымком, вот я его ищу. Редкий чай, такой в Киеве не продается.
   – Попробую, – бросил Вадим. Недовольно ударил кулаком по столу.
   А баба Маша куховарит. Положила в чашку пакет чаю обыкновенного, таблеток снотворного горсть щедрую, от всея души сыпанула, кипяточком залила и сахаром подсластила. От поверхности чаю дымок веет и исчезает сразу в воздухе.
   – С дымком, – баба Маша ставит питьё перед гостем, – Пряничком медовым может закусите?
   – Я привык так, залпом, – и опрокидывает в себя чашку.
   – Ой, я забыла! – говорит баба Маша и поспешно выходит в коридор. Закрывается в туалете и ждет. Долгое время тишина, и потом, слышно – в кухне – тело падает на пол.
  

   Киев, 16 ноября 2009