Петр Семилетов

   ЦЕНТР АТОМА

   И все принюхиваются. А Кудрявцев стоит себе в автобусе с большой сумкой через плечо и чувствует, как пицца греет его через коробки. Небось лишь тут на окраине и встретишь такие автобусы – еще прежнего времени, желтые уставшие тигры. Почему на них не рисуют крылья, ведь Икарусы?
   Двери с шипением раскрываются, молодой курьер Миша Кудрявцев сходит на пустой остановке, осматривается. Липа сыплет на скамейку листвой. За пустырем с последней зеленой травой – торчит унылой конкретикой серый, из нескольких соединенных корпусов, Центр Атома. Мозаика на стене подле входа. Ученый в белом халате перебрасывает из руки в руку элемент. Девушка глядит в микроскоп. Летит ракета среди звезд.
   А у самой проходной – из металла скульптура, знаменитая эмблема атома, эллиптические орбиты пересекаются, и в середине их шарик. В шарике сокрыто могущество мира.
   Мише туда, по дорожке бетонных плиток, мимо клумбы с цветами октября. День получки всё ближе. Купит себе велосипед. Сказал родителям как решенное железно, что с первой зарплаты покупает себе велик. Тогда на работе Мишу не будут гонять по всем районам. Он скажет – ребята, дайте мне мой родной район, где я живу, и я на велосипеде буду доставлять пиццу. С пылу с жару. На работе согласятся и Миша будет с великом.
   Развести всё – и в лес, там где трамплин. Вначале эту яму выкопали лесники, чтобы хоронить мусор. Покудова лесники размышляли, пацаны с жилого массива её увеличили в длину, закрепили на дне пару листов линолеума, а на одном краю возвели земляной горб. Получился велосипедный трамплин.
   Половина друзей Миши там прыгает. Велик едет с горба вниз, потом наверх, и на противоположной стороне подлетает в воздух метра на два. В этом полете свободном можно успеть перекрутиться и съехать по яме в обратном направлении. Миша иногда ходит туда – постоять, посмотреть, а иногда знакомые покататься дают, просто туда-сюда, без выкрутасов, иначе сломаешь чужой велик – плати! Миша ждал, пока какой-нибудь товарищ не присаживался на отдых после фигур высшего пилотажа, и говорил скорее просительно, чем утвердительно:
   – Я пока проедусь.
   – Давай, – кивал уставший товарищ.
   Свой велик. Миша часто, засыпая, представлял, как пойдет его покупать. Конечно же, в Дарнице, где рядом с огромным, похожим на гигантские пчелиные соты, зданием Детского Мира стоят рогатые стальные кони, а дюжие продавцы неторопливо говорят между собой, ежели не заняты показом товара в хвост и в гриву.
   С видом знатока посидит Миша на нескольких велосипедах. Этот низковат. Этот высоковат. А инструментальный наборчик можно посмотреть? Так, крутанем педали. Нет, сначала продавец подойдет и спросит:
   – Чем вам помочь?
Или:
   – Подсказать что-то?
   – Да вот, хочу купить велосипед, – скажет Миша.
   Центр Атома, сейчас зайдем. Небо хмурилось, обещая заплакать дождем. Надо было зонтик взять. Хотя не очень удобно с этой сумкой и зонтом.
   Стеклянные двери проходной, табличка с названием учреждения, рядом уйма других – всяких фирм, арендующих тут помещение. Вот сюда каждое утро стекаются на работу сотни людей разных профессий, а раньше, в советское время, небось только физики, атомщики. В очках. Миша видел таких в старых фильмах.
   Внутри – турникеты и будочка, в будочке тетенька с прической в форме пирамиды. Отвлеклась от газеты:
   – Молодой человек, вам куда?
   – В триста восьмую комнату. Доставка пиццы.
   И сумку эдак боком приподнимает – глядите. 
   – Четвертый этаж, там лифты, – и снова в газетку уткнулась.
   Миша прошел через холл к большой лестнице, рядом с которой вызывал лифт. Никого нет, тихо. Где-то столовая гремит посудой. Столовые всегда работали и будут работать даже в отсутствие питаемых. После ядерной войны, в красном зареве, под тучами черного пепла, среди руин, подобных сгоревшей спичечной церкви, будет стоять нерушимая столовая, щетинясь из окон алюминиевыми вилками с погнутыми зубьями – крепость новой эры.
   Захотелось пойти, разыскать тут столовку и купить пирожков. Мише как стукнуло восемнадцать, так стал ходить на выборы исключительно ради горячих пирожков. Голосовать надо было в школе, и в день выборов повара выпекали отличные пирожки с яблочным повидлом, самые вкусные в мире.
   Ой как жрать хочется. Это же надо, нести стопку коробок пиццы и все не для себя. Нынче еще смена Лёши, виртуоза приготовления пиццы. Из всех поваров фирмы Лёша делал лучшую. Клиенты даже звонили и спрашивал, а не его ли смена?
   Складывая утром в сумку заказы, Миша еще спросил:
   – А чего сегодня так необычно пахнет? Приправу какую-то другую положил?
   Лёша отшутился:
   – Готовлю по новому рецепту. Берем одного тестя, даем ему по голове, расчленяем и кладем кусочками в пиццу.
   Тесть у Лёши был в самом деле доставучий. Приходил к нему прямо на работу.
   – Ты, – говорит, – на моей дочке женился, ты у нас живешь, так угости меня пиццей.
   А начальник очень не любил, когда своих угощали. А Лёшин тесть повадился, еще сидит на кухне, ноги вытянет, разговаривает со всеми, работать мешает. Лёша в его присутствии поджимал губы и молчал. Молча же подавал пиццу.
   Тут приехал лифт и Миша ступил в него. Столовка откладывается. А после Центра Атома еще остальные пиццы надо доставить. Поест после.
   Приятный лифт, старый. Новые лифты как гробы – глухие, с тусклым освещением. А тут свет желтый, яркий, да еще зеркало. Да, подстричься бы.
   На четвертом этаже тоже было пусто. Триста восьмую нашел без труда, за туалетом-курилкой. Постучал, толкнул дверь:
   – Здравствуйте, доставка пиццы!
   Его окружили суетой. Бородач в свитере рассчитывался, совал деньги:
   – А сдачу себе оставь.
   Рыжая в очках сразу начала тасовать коробки в поисках своей. Еще какая-то женщина в белом халате, пожилая, сказала, что никогда пиццу не пробовала. Был там еще, наконец, типичный физик, в квадратных очках, чернявый, с бледными руками. Он спросил материалистически:
   – А салаты есть?
   – Есть и салаты, как заказали, – Миша принялся вытаскивать из сумки.
   – А попить есть чего?
   – Зеленый чай, могу налить.
   – Витя, Витя, свой же есть, – сказала рыжая.
   Понятно, они все тут ученые и что-то отмечают. Бородач стал пояснять. Вообще Миша заметил, что люди часто объясняют, зачем заказали пиццу.
   – Мы тут открытие совершили, – бородатый замешкался, – как бы праздник на душе, вот и...
   Развел руками.
   – Поздравляю! – ответил Миша. Деньги он уже получил и собирался уходить. Но вдруг ему захотелось знать:
   – А можно спросить, какую пользу приносит это открытие?
   Чернявый – Витя, с треугольным куском пиццы в руке, отвлекся от содержимого коробки и буквально подскочил к Мише:
   – Кому-то это покажется волшебством! Выглядит как камертон с чайником, на деле способно восстанавливать любой биологический организм по геному.
   – Как восстанавливать?
   – Ну вот допустим тут в пицце, – Витя поднял кусок повыше, – Много разных составляющих. Вот тут сыр, зелень, помидоры, мясо какое-то... Разобьем задачу на два этапа – выделение генома из образца... 
   – Из сыра получится корова?
   – Нет. Но вот допустим помидор...
   – А давайте ему покажем! – предложила рыжая.
   – Боря, тащи! – обратился Витя к бородачу.
   Тот ушел в соседнюю комнату и вернулся с агрегатом. Блестящий электрочайник, от него отходит на проводе камертон. Боря поставил аппарат на стол, а Витя подвел к нему Мишу:
   – Штука, которая выглядит как камертон, это сканнер-резонатор, собственно генный анализатор. Чайник – молекулярный умножитель, заправляется обыкновенной соей. Видишь раструб сзади? Отсюда пойдет особый клеточно-насыщенный пар, который, охлаждаясь, сгустится в цельный организм.
   – Да покажи ему, – сказал Боря.
   – Хорошо.
   – Берем пиццу, – Витя подвинул коробку ближе к прибору, – Направляем камертон на кусочек помидора. Погоди. Боря, ты сою туда всыпал?
   – Всыпал.
   – Тогда продолжим.
   – Направляем и нажимаем кнопку. Ждем.
   Камертон едва слышно зазвенел.
   – Сканируется, сканируется, – повторил Витя. Прибор пискнул и зажегся зеленым индикатором-кнопкой. Физик нажал. Чайник стал гудеть, вибрировать. Витя у Бори спросил:
   – Какое там волшебное слово, я уже забыл. Тёх-тибидох-тибидох или крэкс-пэкс-фэкс?
   – Да ладно.
   Загорелась желтая кнопка.
   – Готово!
   Витя надавил желтую кнопку, из раструба, шипя, выдалось облако пара, закрывшее пол-стола. Когда она рассеялось, на взопревшей полированной поверхности лежал целый помидор. Миша не поверил:
   – Хороший фокус!
   – Это не фокус, – серьезно сказал Витя.
   – Да, рассказывайте. Вы меня разыгрываете.
   – Хорошо, смотри.
   Поднес камертон к кусочку мяса в пицце. Зазвенел камертон. Загудел чайник. Витя повернул его раструбом от стола, к проему между мебелью.
   – Отойдите все!
   Струя пара, много больше, чем в прошлый раз. Запах подгоревшего молока. Загустевал пар, оседал, принимая очертания. Между столом и шкафом лежал, слабо двигая руками и ногами, покрытый беловатой слизью голый мужчина. В его открытом рте нарастал пузырь. 
   Кудрявцев узнал тестя Лёши и спросил ученых:
   – А вы что думали, корову увидите?


Киев, 5 октября 2010